— Когда и от кого Вы впервые услышали о «Деловой России»?
— О «Деловой России» мне рассказал Женя Юрьев в 2008 или 2009 году, ещё до того, как он стал президентом организации [был выбран на эту должность 16 декабря 2009 года].
В то время мы в «Р-Фарм» планировали переходить от регистрации и дистрибуции зарубежных лекарственных средств в России к собственному производству. Мы чувствовали, что можем сделать лекарства более доступными, не потеряв в качестве, и знали, что нужно для успеха в этом вопросе. А потому поехали в тур по губерниям посмотреть на варианты размещения производственной площадки. Москва, являясь в первую очередь финансовым, а не промышленным центром и будучи в какой-то степени «испорчена» высокими зарплатами, для этих целей нам не подходила. При этом не хотелось, чтобы производство находилось далеко от столицы. Выбирали между разными территориями и в итоге остановились на Ярославле.
Там в это время проходило заседание Общественного совета ЦФО, который возглавлял Евгений. Мы встретились, много говорили — о своих первых подходах к трансферу технологий, о том, что не стыдно учиться у зарубежных коллег, рассуждали о том, что Пётр Первый учился у голландцев корабли строить, а потом с помощью этих кораблей бил шведский флот. В общем, нашли общий язык, взаимопонимание.
Евгений много сил, средств и времени инвестировал в работу по формированию политики в социальной сфере. Заниматься вопросами демографии было интересно, и я захотел к этой работе присоединиться. Одним из первых заседаний генсовета «Деловой России», в котором я принял участие, была знаменитая встреча с Владиславом Юрьевичем Сурковым в мае 2010 года.
— Как Вы подошли к идее стать президентом? Это было Ваше собственное желание, или инициатива исходила от сопредседателей?
— Быть президентом «Деловой России» — большая честь, ответственность и доверие со стороны коллег, членов организации, в том числе сопредседателей. Принимая решение возглавить общественную организацию, нужно понимать, годишься ли ты к такой работе, готов ли ты серьёзно перестроить свою жизнь, чтобы этим заниматься, страшно ли тебе делать что-то новое и уверен ли ты, что у тебя получится делать это хорошо? Такие, в общем-то, небанальные вопросы.
После того как в июне 2012 года Борис Титов стал бизнес-омбудсменом, перед съездом в сентябре мне предложили войти в руководство организации. Я для себя это даже не рассматривал и был к этому абсолютно не готов. В итоге на том съезде должности председателя и президента организации были упразднены, а во главе организации встали сразу пять сопредседателей: Сергей Генералов, Александр Галушка, Антон Данилов-Данильян, Николай Левицкий и я. За взаимоотношения с органами исполнительной власти у нас тогда отвечал Александр, я же рассматривал для себя региональное или международное направление. Поскольку международного у нас не было, я решил попробовать развить именно международку. И мне кажется, у нас получилось — это направление достаточно быстро стало одним из наиболее заметных. Конечно, с нуля расти всегда удобно, как в бизнесе, так и в общественной работе: даже если у тебя не очень получается, всё равно в сравнении с точкой старта это заметный успех. Здесь мне очень помогла наша дирекция исполкома.
В какой-то момент, особенно когда Александр Галушка перешёл работать в созданное Министерство по развитию Дальнего Востока, мы стали серьёзно думать о необходимости корректировки управления организацией. А поскольку моя международная работа во многом была связана с взаимодействием с федеральными органами исполнительной власти и с представителями власти других государств, я часто слышал определённое неудовлетворение от того, что «Деловая Россия», одна из сильнейших организаций, включающих в себя столько ярких и сильных людей, обезличена. Да, хорошо, когда есть коллегиальное принятие решений, сопредседатели, но для государства и внешних контрагентов важно, чтобы организация ассоциировалась с конкретным человеком, которому можно поручить дело, который сумеет отрегулировать ситуацию, который несёт ответственность за организацию, и да —– который, если что, виноват. Потому что и в бизнесе, и в государственной сфере работают не с организацией, а с людьми. Это общее правило, которое работает везде. Если я говорю, что «Р-Фарм» —– надёжный партнёр нескольких сотен крупных компаний, это значит, что мои партнёры доверяют мне, моему генеральному директору, это означает персональное доверие, персональное отношение и персональный спрос.
Вообще «Деловая Россия» – объединение компаний «self made», часто начатых с нуля, семейных, а в таких организациях имеет место гипертрофированная ответственность. Ответственность того, кто берёт на себя инициативу, ответственность перед своими сотрудниками, своими семьями, финансовыми учреждениями, обществом, регионом, где мы живём. То есть это некий набор ответственностей. Ими можно пренебречь, но тогда у тебя в бизнесе ничего не получится. Все понимают, что ты говоришь - «это моё», а на самом деле ты к этому не имеешь отношение, в «дело» душу не вкладываешь. В бизнесе этот фейк всегда виден. Ты либо по-настоящему к чему-то относишься, либо обманываешь.
В тот момент «Деловой России» нужно было, чтобы кто-то на себя взял ответственность, и при этом было принципиально важно, чтобы этот человек сохранял в нашей организации дух предпринимательства. «Деловая Россия» не должна была стать исключительно экспертной организацией. Да, мы можем и обязаны давать экспертизу, но дух предпринимательства должен быть защищён тем, что лидеры «Деловой России» – настоящие предприниматели. Не эксперты, не чиновники, не администраторы, а именно предприниматели. Это делает нас особенными, это то, что формирует доверие к нашим компаниям. Я имею право на своё мнение, и мне не нужно доказывать это право. Коллеги знают, что я создал успешную компанию, внедрил новые технологии, уникальные промышленные предприятия, вывел на рынок по-настоящему конкурентоспособные продукты, создал много высокопроизводительных рабочих мест. У меня есть proof of concept того, что я говорю, что я делаю. Необязательно с этим всегда соглашаться, но к этому как минимум стоит прислушиваться. Поэтому, когда я принимал решение возглавить «Деловую Россию», я знал, что у меня есть определённая репутация, тот вес, который организации добавит стабильности, добавит…
– Авторитета?
– Авторитет собирается из огромного набора предпринимательских зарядов. Но они должны сконцентрироваться на ком-то, от кого этот заряд не оттолкнётся, кто им напитается, и будет действовать ещё более предпринимательски, ещё более цельно. Важно, чтобы что этот заряд не потерял душу, не стал нейтральным. Мы не за нейтральность, мы за окрашенность.
– Что Вы считаете своим главным достижением в «Деловой России»?
– То, что крепнет круг друзей, что у нас появляется много новых интересных лиц, что мы смогли доказать друг другу, что вместе мы эффективнее, чем врозь. Мы смогли объяснить государству, что с нами можно вести дело, — не как со взбалмошной капризной девчонкой, которая сегодня бежит влево, завтра вправо, а послезавтра просто садится посреди дороги и начинает сопли на кулак наматывать —, а как со взрослым рукастым работягой, который, может быть, иногда не со всем согласен, может быть, хочет заключить социальный контракт на более приближенных к его идеальной картине мира условиях, но в то же время понимает, что главное —– порядок, стабильность, главное — работать, не ныть, двигаться вперёд. И в лучшем случае всё хорошее случится быстро, а в худшем случае — чуть-чуть позже, но обязательно случится обязательно.
– Много времени у Вас отнимает общественная работа? Остаётся время на бизнес?
– Если «Деловая Россия» отняла драматически много времени у «Р-Фарм», то «Р-Фарм» отгрыз остаток выходных у семьи —– я бы так это сформулировал. Наверное, поэтому мы с генсоветом чётко договорились, что за новый срок президентства мы найдём кого-то, кто возьмёт на себя эту ношу. Ещё три года я буду жене и дочкам объяснять, что нужно ещё немножко потерпеть. Правда, они с этим не согласны, но что делать.
– Ориентируетесь ли в своей работе на кого-то из предыдущих лидеров, сопредседателей организации?
– Ориентируюсь на всех. «Деловая Россия» тем и сильна, что у каждого члена организации можно учиться чему-то. А если не научиться, то, по крайней мере, обдумать и немножко себя подкорректировать. Наверное, больше всего я похож на Бориса Юрьевича [Титова]. Довольно часто мы с ним ссоримся и потом миримся, как раз потому, что, как мне кажется, мы во многом похожи, мы люди достаточно взрывного предпринимательского типа. Скажем так, мне кажется, наши недостатки похожи, а достоинства – разные. Хотя, может быть, и они похожи – со стороны виднее.
– Какие цели Вы ставите перед организацией на ближайшие годы, какой Вы видите её в будущем?
– Во-первых, я хочу, чтоб мы с ещё большим темпом вовлекали в свой круг друзей — новых, ярких, целеустремленных, небезразличных предпринимателей. Мы хотим, чтобы появился новый рост внутри «Деловой России», не только за счёт роста компаний–членов, но и за счёт взаимодействия между этими компаниями, за счёт приобретенного доверия, кооперации. С помощью такого большого, присутствующего в разных регионах делового сообщества, каждый сможет сконцентрироваться на том, что у него получается лучше всего, и в этом стать не просто национальным чемпионом, но и глобальной экспортно–ориентированной компанией. Я считаю, что у «Деловой России» больше на это шансов, чем у кого бы то ни было, – и в части реализации Национальной технологической инициативы, и в части развития существующих бизнесов, основанных на модернизации производств, на повышении производительности труда, на создании новых технологий работы и внедрении этих технологий. Мы гибче, мы адаптивнее. Сейчас в моде понятие «эджайл» (agile), вот «Деловая Россия» очень «эджайл».
– Вы сказали, что хотите, чтобы организация расширялась и росла. А не будет ли такое расширение угрозой её элитарности, что ли? Нужен ли какой-то ценз?
– Ценз должен быть всегда. Есть предприниматели, которые с нами «одной крови», а есть люди, для которых не так важна репутация, которые обманули соседа или считают, что можно, например, экономить на налогах —– с такими нам не по пути. Потому что, если мы два предпринимателя, а налоги плачу только я, значит, я вынужден платить в два раза больше, чтобы наши пенсионеры имели лекарства, дети ходили в школы, а наши границы были надёжно защищены. Но если я буду платить в два раза больше, я не смогу конкурировать, потому что обманщик получит преимущество. Поэтому для нас принципиально важно для нас, что делоросс – это предприниматель добросовестный, созидающий, не безразличный, не уставший от работы, которую делает. Это не только наше дело – это наше призвание. Мы с теми, кто растёт, кто понимает, что вместе лучше. Мы ценим действия, ненавидим бездействия и имитацию действия.
– А с точки зрения отраслевой принадлежности, должна «Деловая Россия» быть закрытой, скажем, от сырьевиков?
– Я считаю, что для нас не должно быть отраслевых ограничений. Я бы сказал, что мне лично некомфортно видеть среди нас рантье —– тех, кто, например, за счёт участия в приватизации получил какой-то актив, а сейчас его «доит». Но, если кто-то поднял лежащий на земле завод или, например, виноградники, то есть подошёл к делу с душой и своими усилиями создал фактически новый ансамбль, который играет новую музыку, который создаёт добавленную стоимость, значит, он наш. Если вы начали с одного нефтеперерабатывающего завода, а построили несколько очень больших, что же в этом плохого? Почему это не «Деловая Россия»? Это более чем «Деловая Россия»!
Для меня «Деловая Россия» ассоциируется с активным ведением предпринимательской деятельности, с вовлечённостью человека. Человек должен этим жить, дышать, иначе ему самому с нами будет нечего делать. Хотя у всех бывают периоды, когда мы устаём, делаем паузу, а потом опять берёмся за вожжи.
– В 2004 году обсуждалась идея слияния большой четвёрки деловых организаций, но объединения так и не произошло. Как Вы считаете, сейчас эта идея жизнеспособна?
– У деловых объединений примерно 70, 80, может быть, до 90 % общие повестки. Наши члены любят свою страну, хотят, чтобы она была сильной, качество жизни людей — высоким. У нас зачастую разные взгляды на систему приоритетов. Я не говорю, что мы расходимся во взглядах с микробизнесом, мы с ним согласны, многие делороссы когда-то были микробизнесом. Просто сейчас мы уже доросли до следующей ступеньки, и нам уже важно, чтобы фокус был не только на запуске, но и на том, чтобы позволить этим компаниям расти, развиваться, становиться сильнее, строить промышленные предприятия. Я могу сказать, что у нас очень много общих взглядов с РСПП, но есть и те, которые разнятся. Опять же в силу, возможно, в первую очередь структуры наших организаций и их наполненности конкретными предпринимателями.
Поэтому я считаю, что то, что нас много – это не плохо, а хорошо. Это возможность быть разными в деталях, но при этом в силу огромного уважения к моим коллегам, в силу высочайшей оценки того, что они делают, в тот момент, когда нужно и важно свою позицию выровнять, мы находим такой рычаг. Поэтому мне на моей работе очень помогали и помогают мои коллеги: Александр Николаевич Шохин, Сергей Николаевич Катырин, Александр Сергеевич Калинин. Я знаю точно, что это люди, которые всегда друг друга поддержат. Мы любим то, что мы делаем. И свою Родину – это очень важно!